---------------------------------------------------------------
Перевод с английского И. Бессмертной
Фаулз Дж. Мантисса. - М.: Махаон, 2000
OCR: Проект "Общий Текст"
---------------------------------------------------------------
В круглых скобках () номера примечаний переводчика, помещенных в конце
текста.
Тогда, тщательно исследовав свое "Я", я понял, что могу вообразить, что
у меня нет тела, что внешнего мира не существует и не существует места, где
я нахожусь, но, несмотря на это, я не могу вообразить, что я не существую;
напротив, самый тот факт, что я могу подвергнуть сомнению реальность других
предметов, заставляет сделать ясный и четкий вывод, что я существую; в то
время как, если бы только я перестал мыслить, даже в том случае, если бы
все, о чем я когда бы то ни было успел помыслить, соответствовало
действительности, у меня не было бы основания полагать, что я существую:
отсюда я заключил, что я есть существо, чья суть, или природа, заключается в
мышлении и не только не нуждается в месте существования, но и не зависит в
своем существовании от каких бы то ни было материальных предметов.
Следовательно, это "Я", то есть душа, благодаря которой я есть то, что я
есть, совершенно отлична от тела, легче познается, чем тело, и, более того,
не перестанет быть тем, что она есть, даже если бы тела не существовало.
Rene Descartes. Discourse de la Methode (1)
СИЛЬВИЯ. А теперь будем серьезны. Звезды предрекают, что я выйду замуж
за человека выдающегося, и я ни на кого другого и смотреть не стану.
ДОРАНТ. Если бы речь шла обо мне, я чувствовал бы себя в опасности:
вечно боялся бы, вдруг ваш гороскоп сбудется - с моей помощью. В астрологии
я абсолютный атеист... зато в личико ваше верю свято.
СИЛЬВИЯ (себе под нос) Вот назола! (Доранту.) Прекратите-ка эти ваши
штучки! Вы к моей судьбе касательства не имеете. Вам-то что за дело до моего
гороскопа?
ДОРАНТ. А то, что там не предсказано, что я не влюблюсь в вас.
СИЛЬВИЯ. Ну и что? Зато там предсказано, что на пользу это вам
нисколечко не пойдет, и слово даю - это уж точно. Полагаю, вы окажетесь
способны говорить о чем-нибудь помимо любви?
ДОРАНТ. Если только вы окажетесь способны ее не пробуждать.
СИЛЬВИЯ. Ну в самом деле, это возмутительно! Я вот-вот выйду из себя.
Раз и навсегда приказываю вам перестать быть в меня влюбленным!
ДОРАНТ. Как только вы перестанете быть!
Mariveaux.
... - Ого-го!
Миссис Хейт резко повернулась. При этом она опять здорово
поскользнулась на заиндевелых досках, и они с мулом бежали теперь рядом к
коровнику, из открытой двери которого уже выглядывала неподвижная и
удивленная морда. Корове, без сомнения, даже жираф не показался бы таким
высоким и чудовищным, как этот мул, возникший из тумана, не говоря уж о
том, что он явно норовил пробежать прямиком сквозь коровник, словно перед
ним всего-навсего соломенный плетень или, может, даже просто мираж. И у
самой коровы тоже вид был какой-то быстролетный, кроткий и неземной. Она
сразу исчезла, угасла, как спичка на ветру, хотя ум постигал и рассудок
доказывал, что она не угасла, а лишь скрылась в коровнике, свидетельством
чему был неописуемый звук, удивленный и испуганный, будто кто-то рванул
струну лиры или арфы. На этот звук и ринулась миссис Хейт, опрометью,
безоглядно, словно блюдя единство женского сословия против враждебного
мира мулов и мужчин. Они с мулом со всех ног мчались к коровнику, и миссис
Хейт уже размахивала ведром с раскаленными угольями, норовя швырнуть им в
мула. Конечно, все это произошло в мгновение ока, и, видимо, мул не принял
решительного боя. Старая Хет еще орала: "Вот он! Вот он!" - а мул уже
круто повернул и устремился прямо на нее, но она стояла, высокая, как
печная труба, и замахнулась на него бумажной сумкой, и он пробежал мимо,
свернул за другой угол дома и снова исчез в тумане, из которого возник,
неуловимо, мгновенно и совершенно беззвучно.
Миссис Хейт повернула назад все с той же неторопливой резвостью,
поставила ведро на кирпичную приступку у спуска в подпол, и они со старой
Хет тоже свернули за угол дома и в самое время поспели, чтоб увидеть, как
мул, похожий на привидение, налетел на негодующего петуха с восемью белыми
курами, которые как раз вылезали из-под дома. И тогда на миг бегство его
обрело по всем статьям подлинную театральность: исчадие ада возвращалось в
ад, исчезало бесследно в тумане, словно уносимое на облаке маленьких
крылатых тварей, а потом мул скрылся в тусклой и бесплотной пустоте, как
бы проглоченный туманом...
